Магнитогорский режиссёр представил зрителям "Маленькие трагедии"

Детально разбирать, что в спектакле получилось, что нет, рановато. Он должен настояться. Но по той заявке, что сделал театр под занавес сезона, несомненно, «Маленькие трагедии» — большая, серьёзная, основательная работа нашей труппы и магнитогорского режиссёра Сергея Ягодкина.
Знаток Пушкина, он не впервые берётся за драматургические опыты поэта, но всякий раз обнаруживает в тексте то, чего не замечал прежде.

— Я ведь меняюсь. Вдруг увидел: отношения Гуана и Лауры совсем не такие сопливо-романтические, как представлял их сначала. Скупой — посложнее, чем я его прочитал. Провёл некую работу над ошибками в себе. У каждого времени свой классик, и, мне кажется, Пушкин — нашего. Во времена Чехова он, возможно, был не очень актуален. Но цикличность повторения культурных моделей привела Пушкина к нам.
Каждая работа — как дробь: что задумывалось и что получается. И не обязательно получившееся хуже. У нас вышло примерно семь к десяти. Не думаю, что можно быть довольным окончательно своей работой.
— Автор пьесы, г-н Пушкин, был бы доволен?
— Хочу думать — да, потому что, мне кажется, я смог скинуть хрестоматийный налёт его восприятия. Это очень важно: однобокостью суждений, хороший-плохой, мы потеряли многие смысловые нагрузки в пушкинских текстах. Мне кажется, нам удалось не везде, но большей частью снять стереотипы: Гуан — бабник, скупой — жадина, Сальери — завистник. Не могло быть так просто и однозначно у человека, который писал, что России приличествует театр шекспировский, нежели расиновский. У Мольера скупой просто скуп, у Шекспира он даже не жаден. И поэтому, следуя за пушкинской фразой, надо искать суть в другой поэтике, а не в масочной.
— Вначале было что? Пушкин, кукла, актёры, собственное желание высказаться?
— Текст. Там так щедро раскиданы загадки, и мой пытливый и занудный, в этом смысле, ум любит находить на них ответы. Например, первая сцена «Каменного гостя» лишена места действия. Не думаю, что случайно. Пушкин слишком кропотливо подходил к текстам. Надо искать ответ, почему так.
— Трагедии — литературный жанр или сущность человеческого бытия?
— Человеческая сущность. Снова кину мостик между Пушкиным и Шекспиром: у него ведь кругом человеческая трагедия, а не рок, которым всё предопределено. Трагедии характеров, титаны страстей.
— Наверняка у каждого артиста есть своё видение героев, проблемы. С вашим входило в противоречие?
— Да. И это нормальная ситуация. Нужно просто доказывать, почему ты правее, утверждать свой замысел. Сам Пушкин, кстати, никогда не называл их трагедиями. Это придумал ему друг. У Пушкина — «опыты драматургических импровизаций», он хотел понять, как развивается драматургический процесс, как писать пьесы по-русски. В те времена это был непонятный язык для аристократов, тем более для народа. Пушкин писал на новом языке. Как его признали? Кто их читал? У пьес очень сложная судьба. При его жизни их не ставили.
— Спектакль состоит из четырёх новелл. Дробность сегодня очень популярна, особенно в кино...
— Современное сознание диктует такую модель поведения. Нас тянут к клипу. Рассказы объединены одной темой — человеческой страсти и её губительных свойств, когда человек теряет контроль над собой, веру в себя, идёт на поводу своих эмоций. Там всегда есть вектор вниз, в смерть. Трагедия не подразумевает вектор жизни. Смысл её в понимании, принятии, переживании.
— Взаимодействие актёров и кукол поразительное. Иногда забываешь, что перед тобой кукла: голос артиста менял выражение их лиц...
— Мы сознательно убрали гротесковую кукольность лиц. Иначе был бы Мольер, маски, сквозь которые артисту очень сложно пробиться к зрителю. Он видит глазами, и самый лучший актёрский голос не поможет. Лицо куклы, конечно, не меняется. В ней важнее силуэт, ритмы движения.
— Кого хотите увидеть в зрительном зале?
— Человека в ситуации выбора. У кого-то в 13 лет обострено восприятие мира и конфликта ним, а у кого-то и к пятидесяти это не возникает. Зачем идут в театр? За ответами на собственные вопросы.

Источник - http://www.uralkukla.ru/ru/press/100.html